Правообладатель иллюстрации Getty Images Image caption Каталонские лидеры заявляют, что в референдуме о независимости приняли участие 42% избирателей

Политическая турбулентность в Испании из-за каталонского референдума о независимости дает повод вспомнить, что это за край, какова его история и почему каталонцы вообще считают, что занимают в Испании особое положение.

Древнейшими жителями Пиренейского полуострова были иберы, которых одни исследователи считают кельтами, другие - выходцами из Северной Африки.

Цивилизация шла в Иберию с востока и затрагивала сперва средиземноморское побережье.

  • Лидер Каталонии: мы завоевали право на независимость
  • "Испанская демократия не сработала": российское ТВ о Каталонии
  • "Серьезный провал": что пишет испанская пресса о референдуме в Каталонии

История края, впоследствии ставшего Каталонией, началась в 575 году до н. э., когда греки создали на морском побережье колонию Эмпорион. Современные портовые города Аликанте и Картахена, лежащие южнее, возникли примерно в ту же пору.

Вслед за иберами и греками появились карфагеняне.

Кто основал Каталонию?

Легенда приписывает основание Барселоны Гераклу. На самом деле ее заложил в 237 году до н. э. карфагенский полководец Гамилькар, отец Ганнибала.

Гамилькара все знали под прозвищем Барка ("Молниеносный"), полученным им за стремительные переходы. Преданные своему предводителю воины якобы захотели назвать новый город в его честь Барсиной, а тот не стал возражать.

По итогам Второй Пунической войны 218-201 годов до н. э. Пиренейский полуостров стал римской провинцией. Ее самыми процветающими городами были Таррагона и Барселона.

Иберы реагировали на смену власти неоднозначно. Одни быстро романизировались, поскольку считали карфагенян угнетателями, а римские порядки более благоприятными. Другие не желали над собой никакой власти и сопротивлялись в горных районах еще около 200 лет.

В V веке, после Великого переселения народов и крушения Западной Римской империи, в благодатном краю побывали воинственные вестготы и аланы, предки современных осетин.

Свое королевство вестготы назвали Готаланией, откуда и пошло слово "Каталония".

Теоретически Каталонией могла бы зваться вся Испания, но верх одержало карфагенское слово "и-шпаним", означавшее "страна кроликов" (или "берег кроликов"). Римский географ Страбон упоминал адаптированное к латыни слово "Hispania".

Начало обособления

В 711 году арабы переправились через Гибралтар и за два года покорили весь Пиренейский полуостров, в том числе и Каталонию.

Центральная и южная часть современной Испании 700 лет находились под управлением кордовских и гранадских халифов и эмиров, а северо-восток менее чем через 100 лет был отвоеван франками и с тех пор испытывал не восточное, а французское влияние.

В 798 году Карл Великий пожаловал своего приближенного Сунифреда графом Барселонским. Под его властью находилась и часть южной Франции (Каркассон, Ним, Безье). Радикальные каталонские националисты называют французский департамент Восточные Пиренеи "Северной Каталонией".

Начал формироваться особый каталанский язык, который не вполне научно, но все же называют смесью испанского с французским (в русском языке различаются прилагательные "каталонский" - относящийся к провинции, и "каталанский" - относящийся к языку).

Три века независимости

В 985 году знаменитый кордовский халиф аль-Мансур (Альманзор) на короткое время захватил Барселону, но уже через три года арабы вновь были изгнаны, причем без всякой помощи переживавшей тогда не лучшие времена Франции. Граф Боррель II объявил свои владения независимым государством.

Сторонники каталонской независимости считают это событие "рождением Каталонии".

В 1164 году Барселонское графство через династический брак вошло в состав Арагонского королевства, которое в XIII-XV столетиях было мощной державой и контролировало, помимо значительной части средиземноморского побережья Испании, еще и Неаполь, Сицилию, Сардинию и Мальорку.

С 1359 года в Арагоне существовал парламент (кортесы), что делало его по меркам того времени одним из наиболее демократических государств в Европе.

В 1469 году молодой арагонский король Фердинанд женился на единственной наследнице престола Кастилии Изабелле.

Супруги, известные как "католические монархи", создали единую Испанию, существующую доныне - с точки зрения Мадрида, исполнили вековую мечту народа, но в Барселоне так думают не все.

Фердинанд и Изабелла остались в истории, с одной стороны, благодаря поддержке экспедиций Колумба, с другой - гонениями на евреев и мусульман и учреждением инквизиции.

Старые обиды

Единое государство с самого начала создавалось не на принципах паритета. Речь шла фактически не об объединении двух равноправных субъектов, а о включении Арагона в состав Кастилии.

Арагонское королевство формально существовало до 1714 года, когда в результате всеевропейской Войны за испанское наследство королем Испании под именем Филиппа V стал внук Людовика XIV. Его потомки занимают престол Испании и поныне.

Арагонцы и каталонцы в той войне в основном поддерживали другого претендента, Карла Австрийского, и, по оценкам некоторых историков, оказались из-за этого своего рода подданными второго сорта.

С 1869 года, когда в Испании была принята либеральная конституция и сторонники каталонской независимости смогли публично заявить о себе, эта идея то приобретала актуальность, то уходила на второй план, но не умирала.

Правообладатель иллюстрации Public domain Image caption Арагонский парламент был одним из первых в Европе

Особенно усилил эти настроения режим генерала Франко, из-за которого в глазах части жителей испанских провинций Мадрид стал ассоциироваться с подавлением, а отделение - со свободой.

Хотя испанские левые сепаратизма тоже не приветствовали. Когда 6 октября 1934 года каталонский парламент проголосовал за независимость, республиканское правительство Испании объявило это изменой и ответило арестами.

Тем не менее в начавшейся спустя два года гражданской войне каталонские националисты поддержали республиканцев, полагая, что военная диктатура еще хуже. Их лидер Луис Компанис был расстрелян франкистами, существовавшая с начала XX века каталонская автономия упразднена, язык запрещен к употреблению в публичной сфере.

После перехода Испании к демократии в 1979 году автономию восстановили, а каталанский язык получил официальный статус.

В 2006 году центральное правительство значительно расширило права местного самоуправления и предоставило Каталонии право распоряжаться всеми местными налогами и половиной центральных налогов, собранных в провинции.

Тем не менее часть каталонских граждан и политиков полагает, что этого недостаточно.

В референдуме 1 октября 2017 года, как сообщают каталонские власти, приняли участие 2,2 млн человек (всего было зарегистрировано 5,3 млн избирателей). Более 90% голосовавших высказались за независимость.

Трансляция

С начала С конца

Не обновлять Обновлять

Первые предварительные результаты будут ясны где-то через два часа. В течение 48 часов каталонское правительство обещало предпринять действия по исполнению воли граждан автономии. Свою оценку событий дня председатель испанского правительства Мариано Рахой обещал все-таки дать в ближайшее время. Обо всем этом «Газета.Ru» расскажет в итоговом материале. Онлайн-трансляцию мы пока прерываем. Спасибо, что были с нами!

Глава испанского правительства Мариано Рахой так пока и не отреагировал на события в Каталонии. Его заместитель Саенс де Сантамария призвала каталонские власти прекратить «фарс под названием референдума», а также поддержала действия стражей порядка.

Пока голосование не окончилось, результаты не объявлены, стычки прекратились — небольшое затишье. Остается только просматривать ролики дневных схваток. Вот тут боевая каталонка преклонных лет дает бой бронированному гвардейцу.

В связи со столкновениями власти Каталонии продлили сроки голосования до 20:00 (21:00 мск). После этого проголосвать смогут только те, кто уже занял очередь на участке.

Кадры с состоявшегося все-таки матча Барселоны против Лас Пальмаса. Трибуны легендарного Камп Ноу пусты: из соображений безопасности зрителей не пустили.

Удивляет почти единодушное молчание европейских политиков по поводу событий в Каталонии. Есть только аккуратные призывы к прекращению насилия со стороны, например, руководителей Литвы и Словении. Только лидер влиятельной паневропейской либеральной партии «Альянс либералов и демократов за Европу» Ги Верховстадт призывает стороны начать договариваться — при этом подчеркивая, что это дело абсолютно внутрииспанское.

В интернете распространяется призыв выходить на марш пустых кастрюль сегодня вечером на площади по всей стране за свободу и демократию. Это такой традиционный для испаноговорящих стран довольно громкий способ протеста.

Гвардейцы расшвыривают протестующих в Барселоне. Приходится признать, что в России разгоняют демонстрации как-то деликатней...

Политики и общественные деятели по всему миру выражают свое отношение к событиям в Каталонии. Высказываются не столько по вопросу о независимости, сколько о насилии со стороны полицейских. Вот лидер британской оппозиции Джерими Корбин призывает испанские власти немедленно что-то с этим сделать.

Вообще по всей Испании очень активно обозначают свою позицию. В Валенсии, например, по сообщениям El Pais, порядка 200 человек растянули огромный флаг Испании в знак поддержки единства страны.

Интересный для социологов факт. Каталония — регион в составе ЕС, который за последние 30 с лишним лет очень много голосовал — 47 раз. Согласно этой инфографике испанской El Pais, каталонцы после падения режима Франко чаще всех других европейцев принимали участие в выборах законодательных органов. Кроме того, Каталония — в первой тройке по числу проведенных выборов в муниципальные и региональные органы власти. В среднем, здесь проходили как минимум одни выборы ежегодно.

Возвращаясь к футбольной теме: звезда Барселоны и по совместительству муж певицы Шакиры Жирар Пике тоже проголосовал на референдуме. «Уже проголосовал. Вместе мы сможем защитить демократию», — твитнул он.

На фоне волны насилия испанская оппозиция призывает к отставке премьер-министра страны Марияно Рахоя. В твиттере набирает популярность хештэг #RajoyDimisión — «Рахоя в отставку».

По данным испанского МВД, сегодня полиция и нацгвардия ликвидировала 92 нелегальных избирательных участка. Кстати, любой избирательный участок в Каталонии сегодня — нелегальный.

Интернет нашел еще одного героя сегодняшнего дня. Дядя Мануэль Кубелес 1920 года рождения пережил две диктатуры, одну республику и теперь голосует за отделение Каталонии.

Мэр Барселоны Ада Колау требует немедленно прекратить полицейский произвол против местного населения и сообщает, что в уличных боях пострадало более 460 человек.

По данным МВД Испании, в каталонских столкновениях пострадало девятеро офицеров полиции и двое представителей нацгвардии.

В Консульстве РФ в Барселоне сообщили ТАСС, что пока ни один россиянин не пострадал. Надеемся, что не только «пока», но и в будущем все обойдется.

Вот одна из самых популярных видеоиллюстраций того, как действует национальная полиция в Каталонии. Довольно сильное зрелище. Видео активно набирает просмотры и перепосты.

Накануне референдума газета El Pais сообщала о том, что полиция Испании опечатала здания 1300 из 2315 школ в Каталонии, в которых планировалось открыть избирательные участки. Сегодня, ближе к вечеру стало известно, что на самом деле был закрыт всего 221 участок.

Появилось видео столкновений полиции с пожарными, которые прибыли на место столкновений, предположительно, для предупреждения возгорания зданий и автомобилей.

Пессимистичный настрой не скрывали и организаторы референдума. Так, лидер Каталонской национальной ассамблеи (ANC) Жорди Санчес, ранее заявлял, что в условиях «осады», организованной испанским правительством «потрясающим успехом» будет восприниматься явка в 1 миллион человек. Понятно, что в таком случае большинство проголосовавших составят наиболее активные сторонники независимости.

Тем временем официальный представитель каталонского правительства Жорди Туруль сообщил, что явка составила 50%. В это верится с трудом. По предварительным подсчетам, по вопросу о независимости Каталонии могут проголосовать около 5,3 миллиона избирателей. Однако, еще до начала референдума было очевидно, что давление Мадрида основательно скажется на явке.

Испанская полиция оттесняет от избирательных участков желающих проголосовать на референдуме

Между тем, пользователи твиттера уже нервно шутят о том, где же реакция Еврокомиссии. Она как главный политический орган ЕС должа была бы высказаться по поводу референдума, который уже начал раскалывать Испанию.

Старший научный сотрудник ИМЭМО РАН Екатерина Черкасова считает, что ситуация развивается по худшему сценарию и ни о каком нормальном голосовании говорить не приходится. «Помещения опечатаны, урны изъяты, заблокирована электронная система подсчета голосов. Более того, поскольку она заблокирована теперь один человек может сколько угодно ходить по участкам и голосовать бесконечное количество раз. Референдумом это уже назвать нельзя. Это можно назвать только простым опросом», — говорит собеседник «Газеты.Ru».

За последние дни в Испании резко обострилась внутриполитическая ситуация. Буржуазные политики и масс-медиа пытаются свести дело к конфликту между автономным правительством Каталонии, вынесшим на референдум вопрос о независимости, и центральными властями Мадрида, которые объявили голосование незаконным и стали на путь применения силы. Мало кто знает, что данный конфликт, при всей его остроте, – лишь верхушка айсберга. Скрытая его часть – это переплетение застарелых общественно-классовых противоречий, которые и породили политическое землетрясение с последствиями, выходящими далеко за пределы страны.

Каталония – самый индустриально развитый регион Испании (1/3 ВВП), один из старейших очагов развития национальной культуры и классовой борьбы трудящихся. Еще в XV веке ее народ революционным путем добился ликвидации крепостничества, что сыграло решающую роль в объединении Испании с сохранением за каталонцами и басками старинных вольностей – «фуэрос». Традиционное самоуправление было уничтожено в XVIII-XIX вв. монархией Бурбонов в интересах господствующих классов кастильской нации, опасавшихся конкурентов и примера непокорности народа. Во всех шести испанских революциях 1808-1931 г. активно участвовала Каталония. В 1909 г. ее пролетариат восстал против монархо-клерикального режима, а в Национально-революционной войне 1936-39 гг. отстаивал республику, вновь предоставившую ей самоуправление. Много раз в истории результат борьбы в Каталонии предопределял ее исход во всей Испании; так случилось и в феврале 1939 г., когда падение красной Барселоны предрешило гибель Второй республики.

За поражением республиканцев последовали 36 лет диктатуры генерала Франсиско Франко, опиравшейся на поддержку сначала «оси» фашистских держав, а затем – американо-натовского империализма. «Каудильо» (испанский аналог немецкого слова «фюрер») лишил многонациональный народ всех прав, дойдя до запрета каталонского и баскского языков. Диктатор оставил Испанию, по его словам, «хорошо связанной», позаботившись о реставрации после себя монархии Бурбонов.

В 1978 г. буржуазные партии согласовали с лидерами социалистов и «еврокоммунистов» известный «пакт Монклоа», прикрыв фиговым листком монархической конституции режим типа латиноамериканской «диктабланды» – «мягкой диктатуры». Под нажимом франкистского командования вооруженных сил в конституцию было включено положение о «единой и неделимой Испании», исключившее любую форму национального самоопределения. Национальным регионам предложили ограниченную территориальную автономию; при этом каталонский этнос разделили на три области: собственно Каталонию, Валенсию и Балеарские острова.

На четыре десятилетия власть поделили две партии, названия которых далеки от их сущности: неофранкистская Народная партия (НП) и правореформистская Испанская социалистическая рабочая партия (ИСРП); младшими партнерами выступали буржуазные националисты Каталонии и Страны Басков, правившие в своих регионах. Безраздельное господство этого блока сопровождалось репрессиями против рабочих организаций, затяжным кровопролитием в Стране Басков, попыткой военно-фашистского переворота 1981 г. Все это не помешало приему «демократической» Испании в НАТО и Евросоюз. Со времен Франко в стране остаются военные базы США, выступающие гарантией «статус-кво».

В интересах ЕС и в целом транснационального капитала стране была навязана ликвидация многих отраслей индустрии и сельского хозяйства, что привело к рекордной в Европе безработице. Рабочее движение было надолго ослаблено. На страну повесили неоплатный внешний долг, превышающий годовой ВВП. Все структуры режима – королевский дом, армия и полиция, центральные и региональные «партии власти», реформистские профсоюзы – погрязли в коррупционных скандалах. Страна была втянута в интервенции НАТО далеко от своих рубежей и стала мишенью террористов.

Под влиянием латиноамериканского «левого поворота» в Испании с 2011 г. активизировались выступления молодежи. Возникшее в их ходе движение PODEMOS – «МЫ МОЖЕМ» – сблизилось с левой оппозицией, что позволило нарушить двухпартийную политическую монополию и завоевать ряд местных органов власти, в том числе в Барселоне и других городах Каталонии. Впервые за много десятилетий оживилось республиканское движение. Однако левым не удалось добиться власти. Большинство электората избегало перемен, страшась потрясений типа латиноамериканских, конфликта с ЕС, терроризма и гражданской войны. По этой же причине баскская герилья была вынуждена прекратить вооруженную борьбу.

Правительство НП во главе с М. Рахоем, удержавшись у власти с помощью других правых партий, приступило к новой волне неолиберальных мер, грозящих в первую очередь каталонской экономике. Столь же правому правительству каталонской автономии осталось одно – направить неизбежное недовольство в националистическое русло.

До последнего времени в сравнительно зажиточной Каталонии, где население, как в любом индустриальном крае, этнически смешанное, мало кто требовал отделения от Испании. Даже националисты добивались лишь расширения автономии, рассчитывая проводить те же «реформы», но в собственных интересах. Однако их автономный статут 2006 г., получив одобрение не только регионального, но и центрального парламента (!), был заблокирован судебной властью. То же произошло с последним их резервом – референдумом о самоопределении. Если бы Мадрид его разрешил, как британские консерваторы в 2014 г. – референдум в Шотландии, большинство проголосовало бы против отделения. Но команда М. Рахоя отвергла все компромиссы. Ее непримиримость, подкрепляемая полицейским насилием, склонила на сторону референдума многих из тех, кто стоял за единое, но демократическое государство. Не за отделение, но за право народа решать свою судьбу выступали под республиканскими и автономистскими флагами десятки тысяч людей в Каталонии, Валенсии, Балеарах, Стране Басков, Мадриде.

По существу, в Испании возник конституционный конфликт. Дело не только в том, что центральная власть сама не прочь поднять волну национализма, только великодержавного. Она связана по рукам и ногам институционально оформленной волей большинства господствующего класса, как испанского, так и международного.

В отличие от ряда других стран, в Испании конституция 1978 г. категорически запрещает вообще как-либо затрагивать ее «единство и неделимость». В свете этого становится понятнее, почему многоопытный правящий класс Британии, где монархи давно «царствуют, но не правят», предпочитает обходиться без писаной конституции – так, не связывая себе рук, гораздо удобнее выходить из затруднительных ситуаций.

В Испании же за идеологией «единой и неделимой» державы тянется длинный шлейф из прошлого. Века Реконкисты надолго закрепили на Пиренеях «военно-демократические» традиции строительства государственных институтов «снизу», на основе межобщинного согласия. Иерархию «республик» (в еще античном смысле «общего дела») возглавлял монарх, но он должен был постоянно учитывать волю всех подвластных земель, причем в средневековой Испании – не одной феодальной знати, но и рыцарей-идальго, горожан и свободных крестьян, представляемых старейшими в Европе сословно-представительными институтами. В этом контексте баски, галисийцы и каталонцы исторически вправе рассматривать себя наравне с кастильцами в качестве учредителей испанского государства. Однако с тех пор, как в 1714 г. волей французского «короля-солнца» Людовика XIV стране был навязан абсолютизм во главе с ветвью династии Бурбонов, царствующий дом основывал свою сомнительную легитимность на насильственной замене «республиканского» самоуправления бюрократическим централизмом. Затем буржуазные революции связали понятие «республика» с отрицанием самого института монархии. Неудивительно, что подавление обеих испанских республик (в современном смысле), установление франкистской диктатуры и реставрация ею бурбонской монархии всецело базировались на почти религиозном, под стать российскому «Белому делу», почитании догмы «неделимости».

В свете всего этого разрешить каталонцам референдум о самоопределении, независимо от его последующих результатов, значило бы дезавуировать конституцию 1978 г., признать сувереном многонациональный народ и лишить легитимности сам институт монархии – короче, обрушить всю обветшалую конструкцию постфранкистского режима. Неизбежно встал бы вопрос о республике, для буржуа и обывателей поныне остающейся синонимом то ли «коммунизма», то ли «анархии», то ли гражданской войны, а скорее, всего этого вместе. По иронии истории, когда каталонские правые в своих не признанных центром бюллетенях поставили вопрос о независимом государстве с республиканской формой правления, произошло то, о чем писал в свое время Ф. Энгельс: логика противостояния подвела ультраконсервативный режим к мерам по сути революционным.

Необходимо также иметь в виду, что серьезных перемен в Испании не желают в Брюсселе и Вашингтоне. Там не могут не понимать, что ни автономная или даже суверенная Республика Каталония, ни Федеративная Республика Испания не грозили бы сегодня пролетарской диктатурой. Но центры транснационального капитала не намерены терпеть никаких барьеров на пути демонтажа «социального государства», навязанного капитализму пролетарскими революциями прошлого века. Автономия, независимость, республика – да еще поддержанные массовыми демонстрациями, сопротивлением насилию полиции, наконец, всеобщей забастовкой, – какой пример для профсоюзов соседней Франции, бастующих против макроновских антирабочих декретов, для жителей ее же «заморских территорий», для Северной Ирландии и Пуэрто-Рико, палестинцев и курдов, да мало ли для кого!

Ситуация намеренно загоняется в опасный тупик. Хранители традиций каудильо, ранее во всем полагавшиеся на НП, теперь не только зигуют на митингах, но и избивают своих оппонентов. Если же власти введут чрезвычайное положение, то едва ли оно ограничится Испанией. Есть уже пример Турции, где чрезвычайные меры после прошлогодней попытки переворота вызвали в странах Евросоюза труднопреодолимый протест против ее приема. Но Испания давно в ЕС, и не в качестве пристяжной, а как один из ключевых членов. Значит, партнерам по Евросоюзу придется или образумить мадридских правых, побудить их к переговорам, не допустить чрезвычайщины, – или самим пойти по тому же пути.

К первому варианту, похоже, склоняются испанская ИСРП и другие социал-демократы. Только где они были, пока не клюнул «жареный петух»? Теперь, на фоне французских и иных событий, такой вариант пахнет «левым поворотом» во всей Европе. Могут ли это допустить власти той же Франции или Германии, где последние выборы ознаменовались крупной неудачей социал-демократии и общим сдвигом вправо, – вопрос риторический. Вот Евросоюз и отделывается ссылками на «внутренние дела» – много ли он о них вспоминал применительно к Украине или Греции? А Трамп, принимая Рахоя в Белом доме, о Каталонии говорил не очень внятно, зато не преминул добиваться совместных действий против Венесуэлы.

В происходящем есть и российский вектор. Все последние годы власти РФ, столкнувшись с давлением Запада по Крыму и Донбассу, упорно не желали принять протягиваемую им руку европейских левых и искали поддержки у правых националистов, даже с коричневым оттенком. Накануне последних испанских выборов, 22 июня (!) прошлого года, в Кремле принимали лидера НП Х.М. Аснара – того самого, кто в 2004 г. пытался свалить мадридский теракт на басков, а после разоблачения и бесславной отставки «курирует» кубинскую, венесуэльскую и прочую контру. Обмениваясь рукопожатиями с данным деятелем, давно не занимающим государственных постов, официальная Москва объективно способствовала созданию на Пиренеях нынешней ситуации. И теперь, не сделав как минимум приличествующей паузы, поспешает за западными партнерами, удостаиваясь благодарности «друзей» из Мадрида. Не останавливает даже то, что априорное отрицание легитимности референдума о самоопределении, назначенного автономной властью вопреки запрету центральной, подрывает международно-правовую базу возвращения Крыма, не говоря о правах республик Донбасса. И это – накануне столетнего юбилея Великого Октября, первым введшего в международное право принцип самоопределения наций. Видимо, антикоммунизм и антисоветизм «обязывают»!

Какова должна быть в этой ситуации позиция социалистического интернационализма? Полагаю, что мы не можем быть ни на стороне буржуазных национал-сепаратистов, способных поджечь мир в расчете изжарить себе яичницу; ни на стороне фашиствующих шовинистов, пытающихся склеить обломки империи кровью безоружного народа. При прочих равных условиях у крупного государства всегда будут объективные преимущества перед мелким, и мало кто захочет отделяться, если горе-власть сама не сделает совместную жизнь народов невыносимой. Но на чем мы должны настаивать всегда и при любых обстоятельствах – это на праве наций на самоопределение.

Право это предполагает как возможность отделения, так и возможность объединения – но и то и другое на последовательно демократической основе, волей большинства нации и не иначе. Под нацией в данном контексте следует понимать всех граждан, проживших на данной территории определенное время (какое – надо решать конкретно). Постановка вопроса кабинетом Рахоя – пусть на референдуме голосуют все подданные короля – несовместима с самоопределением не только в ленинско-советской, но и в нынешней британской трактовке, и ни к чему, кроме кровавого тупика, привести не может. Смешны и претензии к представительности референдума – чего ждать, если вы сами приказываете полиции конфисковывать бюллетени и закрывать участки? Да и вообще, правительство меньшинства не вправе навязывать стране необратимые решения и должно в подобном случае вновь подвергнуть себя суду избирателей.

Гражданам «титульной нации», желающим сохранить единую державу, мы скажем: понимаем ваши национальные чувства, если они не перерастают в человеконенавистничество; уважаем ваши законные права и будем их отстаивать при любом территориальном раскладе; но «удерживать» другую нацию против ее воли вы не имеете никакого права, а демократически прийти к согласию с ней сможете только одним путем – добившись такой власти и такой политики, при которых от вас не захотят отделяться. Кто-то не прочь стимулировать сепаратизм извне? Найдите, что этому противопоставить помимо полицейщины, – иначе добром не кончите.

В истории есть уже немалый опыт добровольного соединения самоопределившихся наций в демократическом федеративном союзе. Таким был Советский Союз и несколько входивших в его состав федераций. Такой была Вторая Испанская республика. Таковы сегодня Многонациональная Республика Боливия, сандинистская Никарагуа. Населяющие их нации не разбежались в разные стороны оттого, что их перестали сгонять в одно стадо полицейским кнутом. Непросто, не без конфликтов, но договариваются, как всем жить вместе. Даже правобуржуазный сепаратизм как-то купируют, не злоупотребляя силой и не давая повода интервентам. Есть с кого брать пример.

К этим непреходящим принципам надо добавить наше историческое братство с Испанской республикой. Мы навеки соединены кровью, пролитой интернационалистами в общей войне с фашизмом на испанской и советской земле. Для Испании принцип самоопределения и добровольного соединения наций есть часть республиканской традиции и поэтому для нас легитимен вдвойне. Напротив, монархия Бурбонов, трижды за триста лет навязанная Испании интервентами, пролившая реки крови многих народов и на заре XXI века будто следующая фамильным максимам «После нас – хоть потоп», «Ничего не забыли и ничему не научились», для нас столь же «легитимна», сколь самодержавие их ближайших родственников – Романовых-Гольштейн-Готторпов. Постфранкистский режим, подчеркнуто чтящий «традиции» испанского фашизма и в том числе «Голубой дивизии», в составе гитлеровских полчищ душившей голодом Ленинград, для нас не легитимнее украинской необандеровщины. Ни буква конституции, навязанной стране десятилетиями фашистского террора и угрозой военного переворота, ни решения судов, запятнавших себя политическими репрессиями и неспособностью противостоять коррупции, не должны ставиться выше международного права, утвержденного победой народов над фашизмом. Как показывают многие примеры, от соседней Португалии до Латинской Америки, подлинная демократия и ее правовые основы могут возникнуть только из бесповоротного разрыва с фашизмом, осуждения его преступлений, восстановления справедливости в отношении жертв и наказания палачей и наемных убийц, принятия свободно избранными представителями народа действительно легитимной конституции.

Но исторический опыт говорит и о другом. Для демократического решения конституционных вопросов и, в частности, для действительного самоопределения наций необходима революция или как минимум «левый поворот». И то и другое требует передовой роли класса, реально заинтересованного в последовательной демократии, а именно – сознательного и организованного пролетариата. Очевидно, что таких условий в Европе и, в частности, в Испании сейчас нет. За многие десятилетия рабочее движение срослось с завоеванными в долгой борьбе социальными институтами буржуазного государства, а те времена, когда ставило целью само стать властью, успело забыть. Когда же эти институты попадают под удар транснационального капитала, «класс в себе» раскалывается на тех, кто без особого успеха пытается их отстаивать, и тех, кто лелеет надежду найти себе местечко в очередном «новом порядке». Причем и те и другие больше всего боятся даже не потерь в зарплате и социальных правах в ходе неолиберальных «реформ», а перевода из страны транснациональных капиталов с неизбежной при этом потерей рабочих мест. Иначе как массовой боязнью любой нестабильности, способной отпугнуть инвесторов, не объяснить голосования рабочих окраин за откровенно правых – как будто пресловутая «стабильность» не нарушается и этим.

В нынешнем кризисе испанского постфранкизма тоже не видно самостоятельной роли рабочего движения. Характерно, что всеобщая забастовка объявлена только в Каталонии и только по призыву буржуазно-националистического правительства. Левые оказались перед трудным выбором. Наиболее радикальная организация каталонских трудящихся – Кружки народного единства (CUP) – активно поддержала референдум и требование независимости. Коалиция PODEMOS и Объединенных левых (наследников прежней Компартии Испании) выступает за уважение демократических прав каталонцев, но опасается, что попытка отделения при любом исходе нанесет ущерб трудящимся. Серьезной инициативой представляется призыв Аны Колау, левого мэра Барселоны, к немедленной отставке кабинета Рахоя и переговорам между центральными и региональными властями. Но и эта взвешенная позиция не получила пока широкой поддержки. Нарастает угроза дальнейшего ослабления левых сил, их растворения в противостоящих друг другу националистических лагерях.

Так или иначе, постфранкистский период испанской истории близок к завершению. От того, что придет ему на смену – антифашистская демократическая федеративная республика, учитывающая право наций на самоопределение, или новый тип диктатуры транснационального капитала, – зависит ближайшее будущее народов не одной Испании, но во многом и всей Европы, всего мира.

Картографы всего мира с вниманием следят за политическими событиями в Европе, ведь уже совсем скоро, вероятно, им придется переписывать свои издания и размещать на политической карте мира новое государство в южной части континента. Часть своей территории может потерять Испания, которая уже много лет пытается удержать в составе самый богатый регион - Каталонию.

Новоизбранный парламент в Барселоне 9 ноября проголосовал за историческую для региона резолюцию. Минимальным большинством парламент Каталонии принял решение . Поддержали идею самостоятельной Каталонии 72 депутата, против выступило 63 избранника.

Разговоры о независимости региона беспокоят власти Испании уже не первый год. Историческим поворотом в решении этого вопроса стал прошлогодний референдум, на котором каталонцы высказались за самостоятельность. В октябре 2014 года 80,4% населения Каталонии проголосовали за отсоединение от Испании.

Кульминацией народного желания стать новой страной Европы стали выборы парламента Каталонии в сентябре 2015 года. Победу на выборах одержала коалиция, лоббирующая отделение региона от влияния Мадрида.

Спустя сутки после принятия решения власть остается на удивление спокойной. Премьер-министр Испании Мариано Рахоя заявил, что Мадрид будет действовать только в правовом поле и подаст иск в суд на незаконность принятого накануне каталонского решения.

Барселона уже отреагировала на подобные заявления и сообщила о своем непринятии решения Конституционного суда Испании, в котором будет рассматриваться иск Мадрида.

"Содержание этого плана будет претворено в жизнь вне зависимости от решений КС. У нас для этого достаточно сил и легитимности, хотя правительство Испании и пытается сопротивляться", - заявил в интервью The Guardian депутат каталонского парламента Пере Арагонес.

Переходный период от автономной части Испании до независимого государства должен занять не более 18 месяцев. Но удастся ли Каталонии в итоге обрести независимость?

Конфликт Барселоны и Мадрида


Свою автономию Каталония получила в 1931 году, однако, после прихода к власти в Испании диктатора Франсиско Франко в 1938 году регион утратил автономность. Вернуть самостоятельность региону удалось лишь спустя 40 лет, и вплоть до начала XXI века регион мирно сосуществовал с остальной частью страны.

В 80-90-х годах в Испании отмечалась наибольшая политическая стабильность, однако уже в 2000-х произошло разделение элит Каталонии. Регион поделился на две части: те, кто видел будущее Барселоны в составе Испании, и те, кто выступал за полное отсоединение от страны.

Следующим этапом в отделении от центра стало принятие нового автономного статуса, который в 2006 году дал региону полную финансовую независимость. Этот вопрос являлся одним из самых острых, ведь Каталония, которая составляет 12% населения Испании, дает 20% ВВП страны. Для сравнения экономисты поясняют, что доходы в испанскую экономику от Каталонии больше, чем вся экономика Финляндии, пишет издание "Новое время ".

Помимо финансового вопроса каталонских идеологов независимости подпитывает и национальная идентичность региона. Главный месседж, который посылают каталонцы:

"Мы - нация. Нам и решать!"

Каталония является самодостаточным культурным регионом. Каталонский язык является официальным в Андоре, занимает 9 место по популярности в Европе, Каталония - центр культурной жизни Испании, а среди великих каталонцев числятся , Антонио Гауди и многие другие. Национальная идентичность и дух самоидентификации стали основной причиной подъема движений за отсоединение от Испании.

Дипломат и адвокат, бывший сотрудник посольства СССР, а впоследствии России в Испании в 1989–1994 годах Владимир Гладышев придерживается другой точки зрения. Он уверен, что протестные настроения в Каталонии были созданы искусственно.

"Некоторое стремление к независимости присутствовало всегда, и оно в достаточной степени искусственно подогревалось", - заявил эксперт в интервью "Радио Свобода ".

Профессор РЭУ им. Плеханова Андрес Ландабасо подчеркивает, что конфликт Барселоны и Мадрида возник не вчера, уходя корнями глубоко в историю к временам Франко, когда были наложены запреты на все "каталонское". После смерти Франко каталонцы получили свободу в своем самоопределении, однако память о тех суровых временах подогревает протестные движения и сейчас.

Шансы Каталонии


Наиболее актуальный вопрос - сможет ли новая страна официально появиться на карте мира, или в истории политических преобразований возникнет очередной непризнанный регион?

Специфика провозглашения независимости Каталонии заключается в относительной легитимности решения. За независимость региона проголосовали народно избранные депутаты, что не позволяет перенести конфликт в военное русло. Министр обороны Испании Педро Моренес, отвечая на вопрос, готов ли он применить армию против каталонцев, ответил дипломатично:

"Если все будут соблюдать закон, то подобных действий не понадобится".

Решить конфликт в политическом русле Мадрид может при помощи 155 статьи Конституции, которая позволяет отменить автономию региона и установить в нем полную власть центра. И такие действия, по мнению экспертов, буду иметь эффект.

Стоить отметить, что большинство политиков скептически относятся к результатам референдума 2014 года. Явка была критически мала (чуть более 30%), голосовать имели право достигшие 16-летнего возраста, а также эмигранты. Эти факты позволяют говорить о недостоверности картины.

Мощное лобби против выхода Каталонии из состава Испании составляет бизнес. Банкиры и промышленники уже заявили, что выступают против планов независимости. С такими заявлениями выступили 130 банков в регионе, среди которых гиганты Caixa и Sabadell.

Бизнес опасается, что после выхода из состава Испании, что автоматически влечет за собой выход из Евросоюза, будет потерян крупный рынок сбыта - страны ЕС. А это в свою очередь сделает Каталонию из самого богатого региона Испании в самую бедную страну Европы.

Мощная поддержка бизнеса и правовые уловки могут помочь Мадриду восстановить контроль над мятежным регионом. Но без радикальных действий (задержания политиков инициировавших резолюцию) Испания не сможет восстановить полный контроль. Пойдет ли Мадрид на этот шаг - эксперты предсказать не берутся.

Европейская эпидемия независимости


Самое крупное формирование новых государств в истории современной Европы пришлось на начало 90-х годов прошлого века, когда после распада СССР на политической карте мира появилось сразу 15 независимых держав. После этого был кровавый распад Югославии и появление еще 6 стран. Тенденция к увеличению количества европейских государств может быть продолжена и в XXI веке.

Каталония - отнюдь не единственный регион, стремящийся к независимости. Стать самостоятельным государством также периодически заявляют и власти Страны Басков , расположенной на севере Испании. Разногласия с Мадридом, также как и каталонский конфликт, уходят во времена Франко, когда народ басков ущемлялся. За самостоятельность басков выступает националистическая организация "ЭТА", однако, настроение общества становится все менее радикальным, и поддержка националистических групп в регионе снижается.

Поделить страну на две части желают и фламандцы из Бельгии. Маленькое государство Западной Европы состоит из двух народов, которые говорят на разных языках: на юге страны (Валлонии) валлоны говорят на французском, а на севере (Фландрии) фламандцы говорят на нидерландском.

И в бельгийском сценарии главную роль играют деньги. Более богатый регион Фландрия не хочет содержать отстающих валлонов. Но единение Бельгии, несмотря на мощную националистическую подпитку фламандцев, удерживается благодаря влиятельному центру, ведь Брюссель является столицей Евросоюза и местом базирования штаб-квартиры НАТО.

Национальный конфликт присущ и стабильной Германии.

"Редкий баварец назовет себя немцем ", - шутят в самом успешном регионе Германии.

Бавария уже сейчас носит официальное название "Республика Бавария". Инициативы об отсоединении периодически поднимают депутаты от немецкой партии "Христианско-демократический союз".

У французских властей также есть повод для беспокойства - непокорная Корсика продолжает борьбу за самоопределение. Все попытки по вытеснению корсиканского языка из жизни общества заканчиваются неудачей, а вооруженное противостояние с силами "Фронта национального освобождения Корсики" было приостановлено лишь в прошлом году.

И, конечно же, не стоит забывать, что по-прежнему продолжается борьба жителей Донбасса за свою идентичность. Самоопределение Донбасса стало первым процессом формирования государства с помощью оружия после кровопролитных событий в Югославии.

Рубрика “История Каталонии” включает информационные статьи с подробным описанием исторического прошлого северной автономной области Испании Каталонии. Записи содержат общие сведения о Каталонии, расположении, климате, основных городах и достопримечательностях.

История Каталонии детально расписана по этапам: от истоков до наших дней. Средневековая история Каталонии известна многочисленными войнами, падением одних государств и зарождением других. В статьях представлены изображения, отмечены период экономического спада и роста в Испании в целом, в Каталонии в частности. История Каталонии описана с учетом общей истории Испании.

Материалы, доступные в статьях “История Каталонии” позволят туристам ознакомиться с историческим прошлым севера Испании, изучить многочисленные факты из истории Испании, а также подготовиться к экскурсиям по автономной области Испании.

В начале XVIII века непростая внутренняя экономическая ситуация в Каталонии начала быстро восстанавливаться. Начался рост населения и экономический подъем, сельскохозяйственное производство возродилось, благодаря торговле с Северной и Южной Америкой увеличился товарооборот. В XVIII веке в Каталонии активно началась индустриализация, что проявлялось в налаживании производства хлопчатобумажных товаров и других текстильных изделий.

В 1790-е годы на границе Каталонии с Францией возникли новые конфликты в связи с продолжавшейся французской революцией. В 1808 году Каталония была оккупирована войсками генерала Дюэма. Испанская армия была разбита, но народ Каталонии продолжил сопротивление французской оккупации, что в конце концов переросло в полуостровную войну.

Французы осадили Жирону, ее защита продолжалась под предводительством генерала Мариано Альварес де Кастро. Французы смогли взять Жирону в начале декабря 1809 года из-за огромной смертности от голода, многочисленных эпидемий и холода с обеих сторон. Альварес де Кастро скончался в тюрьме одним месяцем позже.

(3 голоса, в среднем: 5 из 5)

Средневековая история Каталонии связана с многочисленными войнами после победоносного окончания которых, уничтожались одни государства и рождались другие, более мощные. Так родилось одно из крупнейших королевств средневековой Каталонии, Арагон, территория которого простиралась по обе стороны Пиренейских гор до Средиземного моря и включала средиземноморские острова.

(2 голоса, в среднем: 5 из 5)

Каталония история Каталонии истоки

На северо-востоке Пиренейского или как его называют испанцы, Иберийского полуострова, расположена одна из интереснейших автономных областей Испании, Каталония с богатейшей историей. До 7 ноября 1659 года, Испания и Каталония имели несколько другие границы. Однако, при подписании Пиренейского мира после окончания Тридцатилетней войны между Францией и Испанией 1618-1648 годов, значительная часть территорий Каталонии перешла к Франции.

Первые известные науке поселенцы на землях нынешней Каталонии были отмечены в среднем палеолите. Самый древний известный след человека, найденный около Баньоласа, имеет возраст 200 тысяч лет. Медные вещи датируются 2500-1800 годами, бронзовые 1800-700 годы до нашей эры. Бронзовый век начался с прибытием индоевропейцев, которые создали первые организованные поселения. Примерно с середины VII века до н.э. начался железный век в истории Каталонии.

В период иберийской цивилизации, территорию Каталонии населяли различные племена, осевшие на Средиземноморском побережье в районе сегодняшней Барселоны и Матаро. Приток кельтских народов привел к образованию характерного сочетания культур, известного как кельтиберийская культура. С VI века до н. э. свидетельства об иберах предоставляют такие античные авторы как Гекатей Милетский, Руф Фест Авиен, Геродот, Страбон. С XI века до н.э. в истории Каталонии началась эпоха финикийских факторий. В VIII-VII веках до н.э. в Каталонии стали образовываться греческие колонии, такие как Родис (нынешний Росас) и Эмпорион (сейчас муниципалитет Ла Эскала).