Горбачев: «6 октября в 11 часов 03 минуты атомная подводная лодка ВМФ СССР, потерпевшая аварию в Саргассовом море, затонула на большой глубине. Экипаж эвакуирован на подошедшие корабли. Потерь в составе экипажа, кроме тех, о которых сообщалось ранее, нет [погибли 4 человека — прим. автора]. До сих пор остается неясной причина аварии и гибели лодки. То ли это произошло из-за некомпетентности экипажа или трусости».

Первопричина аварии остается невыясненной и по сей день. На лодке произошел пожар. Последовало короткое замыкание в основной силовой сети. Автоматика реактора правого борта заклинила. Глушил реактор вручную старший матрос Сергей Пряминин. Он так и остался в седьмом, реакторном отсеке. Глушение реактора левого борта произошло автоматически. Ядерную катастрофу удалось предотвратить. Беспомощную лодку взяли на буксир подошедшие суда. Но трос оборвался…

Не могло ли быть диверсии?
«События развивались таким образом: лодка была взята на буксир, но трос оборвался. Опять неясно, почему? В общем, сплошные неясности. […] Не знаем мы и о том, будет ли и в каких размерах распространятся радиоактивность», — продолжает Горбачев.

Докладывает замминистра обороны, главком ВМФ СССР, адмирал флота Владимир Чернавин: «В 11 часов 03 минуты подводная лодка затонула на глубине 5,5 тыс. метров. […] К лодке прибыли наши спасательные суда и взяли на борт личный состав. Лодка находилась на плаву. Лишь из аварийной [ракетной] шахты шел бурый дым. Было принято решение бороться за живучесть лодки. На нее была высажена разведгруппа, которая провела ощупывание руками корпуса лодки с тем, чтобы определить место, где имеется нагрев».

«Разве датчиков нет?» — удивляется Горбачев несовершенству советской приборостроительной промышленности. «Нет», — лаконично отвечает Чернавин и продолжает: «После обследования выяснилось, что нагревания корпуса не было. Тогда решили запустить людей внутрь лодки. Они осмотрели первый, второй и третий отсеки, которые оказались сухими. В исправном состоянии была и аккумуляторная батарея. Но в третьем отсеке имела место некоторая загазованность. Видимо, газ проник из четвертого [аварийного] отсека через вентиляцию, трубы которой идут кольцом по всей подводной лодке».

Горбачев продолжает задавать вопросы: не было ли течи, что показали приборы управления, измеряющие запас воздуха, что с реактором. Чернавин приводит цифры, отвечает, что реактор заглушен. «Кто определяет длину троса для буксировки лодки?» — неожиданно спрашивает Горбачев. Чернавин объясняет, что расчеты делали специалисты. «В каком месте произошел обрыв?» — продолжает генсек. «Это пока не установлено: там ночь, темно, волна», — отвечает Чернавин, явно неготовый к таким вопросам. «Может быть, буксирный трос потянул лодку вниз?» — упорствует Горбачев. Тут уж ему отвечает не только Чернавин, но и зампредсовмина Маслюков: масса троса несоизмерима с весом подводной лодки, он не мог повлиять на ее гибель.

Чернавин продолжает свой доклад. «Не могло быть диверсии?» — вдруг прерывает его Горбачев. «Идиот», — думает, очевидно, про себя Чернавин, но вслух отвечает: «Данных для такого вывода у нас нет». «Почему все же начался пожар после всплытия лодки?» — не унимается Горбачев. Чернавин повторяет, что пока неясно, почему, но есть предположение, что произошло замыкание при включении насоса для откачки воды: «Могло случиться так, что перед его включением не провели проверки электропитания». «Значит, проявили некомпетентность», — торжествует Горбачев.

—> Полезут ли американцы на глубину 5,5 тыс. метров за перфокартами?
Первая проблема, к которой Горбачев обращается в самом начале заседания: «Нет пока информации о том, были ли разрушены приборы управления лодкой, после того как ее покинул экипаж». Ему отвечают члены Политбюро Соколов и Добрынин. Не все приборы были уничтожены, так как сперва была надежда спасти лодку, а затонула она слишком стремительно.

После доклада Чернавина Горбачев возвращается к этой теме: «Американцы наблюдали за ходом спасательных работ. Возникает вопрос, могут ли они поднять нашу лодку, и если да, то какую получат информацию?». Главком ВМФ успокаивает его: «Возможно, для них [американцев] представляет интерес головная часть, конструкция реактора. Но новых секретов здесь нет, поскольку лодка старой конструкции. Могут представлять интерес для американцев перфокарты». К-219 относилась к АПЛ второго поколения, в боевой состав Северного флота была принята в 1971 году. На перфокартах могла быть набита программа управления ракетным комплексом, кроме того, это могли быть карты спецсвязи.

Горбачев продолжает демонстрировать бдительность: «Почему они [перфокарты] не изъяты?». «Они находятся в специальном сейфе. Точных данных о их судьбе нет», — объясняет Чернавин. «Как характеризуется капитан подводной лодки?» — не унимается Горбачев. Чернавин отвечает, что хорошо характеризуется.

Обсуждаются возможные меры, чтобы не дать американцам нырнуть на 5,5 тыс. метров за нашими перфокартами: например, можно оставить на месте аварии несколько кораблей. «Чтобы воспрепятствовать подъему американцами лодки, нужно сказать, что нами прорабатывается организационно-технические меры, связанные с дальнейшими действиями в связи со случившимся», — подводит итог Горбачев. Все, очевидно, делают вид, что поняли словесное нагромождение генсека.

—> Радиоактивность «не будет носить опасных размеров»
Напомним, что на дворе 1986 год. В апреле случилась чернобыльская катастрофа. Зарождается пора перестройки и гласности. В начале заседания, еще до доклада Чернавина, сразу после зловредных американцев, обсуждают информационную стратегию.

СССР уже сделал официальные заявления об аварии. «Наша быстрая реакция и сообщение об аварии лодки дали свой результат, — с удовлетворением отмечает Горбачев. — Рейган поблагодарил нас за сообщение. Американцы даже предложили свою помощь. […] Кауль [индийский дипломат— прим. авторов] сказал, что это имеет большое значение для информирования мировой общественности, что раньше о подобного рода вещах они узнавали из сообщений американских агентств».

«Что касается вопросов информации в связи с гибелью лодки, то целесообразно поступить так же, как мы поступили в прошлый раз, то есть сделать сообщение американцам, МАГАТЭ и ТАСС, — продолжает Горбачев. — Кроме того, следует проинформировать также руководителей социалистических стран». «В информации необходимо повторить, что, по заключению специалистов, после того как лодка затонула, ядерный взрыв исключен. В то же время можно сказать, что специалистами допускается возможность распространения радиоактивности на больших глубинах после истечения определенного срока», — вносит радикальное предложение генсек.

Член Политбюро Андрей Громыко предлагает сгладить заявление: «Но нужно добавить, что оно не будет носить опасных размеров». Горбачев сдается, гласность еще не наступила: «А возможно, следует сказать в более общей форме: “Специалисты изучают последствия гибели лодки”». «Это лучше», — поспешно соглашается другой член Политбюро, Николай Рыжков.

«И обязательно нужно дать информацию по линии ТАСС, чтобы о гибели лодки знали наши люди», — добавляет Громыко. Уже в то время начинает зарождаться то, что сейчас называют пиаром. «Да, нужно дать такое сообщение по радио и телевидению, причем срочно, не дожидаясь вечера», — подытоживает генсек.

История повторяется
После доклада главкома ВМФ Чернавина Политбюро принимает постановление, и заседание подходит к концу. Конечно, мы привели здесь не всю стенограмму: выкинули какие-то детали, например, цифры из доклада Чернавина, вычеркнули общие фразы вроде «нужно беспристрастно, объективно и до конца выяснить причины», избавились от бесконечных повторов, поменяли местами некоторые куски. Но по сути ничего не сокращали. О гибели К-219 были написаны книги, американцы сняли художественный фильм. Единственное, что до сих пор является загадкой — это первопричина катастрофы.

Занимательность же этого документа заключается в том, что на лицевой стороне можно было бы написать: Сочи, Краснодарский край, 2000 год — гибель «Курска». Или: Порто-Ротондо, Сардиния, 2003 год — гибель К-159.

Когда затонул «Курск», Путин не стал прерывать свой отдых в Сочи. Американскую помощь он согласился принять только поздно вечером 16-го августа, после телефонного разговора с Клинтоном. Напомним, что лодка пошла на дно 12-го и, по некоторым данным, стуки SOS из нее раздавались до 14-го августа.

В Порто-Ротондо, на борту гвардейского ракетного крейсера «Москва», Путин встречался с председателем Совета министров Италии Берлускони, когда в Баренцевом море утонула К-159. Там и произошло аналогичное заседание.

Совещания проходили в ином составе, но их заключения не должны были отличаться: причины катастрофы не известны, предпринять меры по недопущению к кораблю американцев (как это было в случае с «Курском»), успокоить население.

Причем по последнему пункту был достигнут значительный прогресс. Власть на несколько дней потеряла контроль над информацией в трагические дни августа 2000 года — дни гибели «Курска». Но скоро все стало на свои места. Особенно примечательным был информационный контроль во время операции по подъему лодки в 2001 году.

Вспоминается эпизод осенью 2001 года. Был самый разгар операции. В Мурманске действовал государственный пресс-центр, координировал его Сергей Ястржембский, помощник президента России Владимира Путина. В это самое время «Беллона» запланировала пресс-конференцию в Мурманске, посвященную презентации нового доклада «Атомная Арктика — проблемы и решения» . Скажем честно: ничего крамольного на пресс-конференции говорить не предполагалось. У Ястржембского, очевидно, были другие сведения.

В день и время проведения пресс-конференции «Беллоны» Ястржембский срочно нашел местных экологов-биологов, которые должны были выступить у него в пресс-центре и рассказать, как безопасны ядерные объекты Кольского полуострова. Более того, был срочно снаряжен корабль, который доставил группу журналистов на место гибели «Курска» — подальше от «Беллоны» и ее мероприятия.

Признаемся, что нас развеселили эти усилия властей. Тем более, что пресс-конференция удалась. Политбюро ЦК КПСС такие изощренные приемы и не снились. Не было в них в то время необходимости. Гласность ведь только зарождалась. А сегодня необходимость возникла. Но чем отличается ситуация в принципе? Принимаются решения, что говорить, а что не стоит. Документы засекречиваются. Ну, а лодки продолжают тонуть.

Классификация НАТО «Yankee» Скорость (надводная) 15 узлов Скорость (подводная) 28 узлов Рабочая глубина погружения 320 м Предельная глубина погружения 450 м Автономность плавания 90 суток Экипаж 119 человек: 32 офицера, 38 мичманов, 49 матросов, Размеры Водоизмещение надводное 7 760 т Водоизмещение подводное 11 500 т Длина наибольшая (по КВЛ) 128 м Ширина корпуса наиб. 11,7 м Средняя осадка (по КВЛ) 7,9 м Силовая установка 2 водо-водяных реактора ВМ-2-4
2 паротурбинных установки ОК-700
2 турбозубчатых агрегата ТЗА-635
2 турбогенератора Вооружение Торпедно-
минное вооружение ТА 4 x 533 мм (16 торпед , из них 2 - с ядерными зарядами), 2 x 400 мм (4 торпеды) . Ракетное вооружение ракетный комплекс Д-5 , 16 ПУ БРПЛ Р-27 (РСМ-25) Изображения на Викискладе

Технические характеристики

На вооружении в начале службы состояли 16 одноступенчатых жидкостных баллистических ракет типа РСМ-25 , каждая может нести две ядерные боеголовки с дальностью стрельбы до 2 000 км. В 1975 году пусковые установки Д-5 были модернизированы до Д-5У , что позволило установить на К-219 модернизированные ракеты РСМ-25У с дальностью пуска до 3 000 км с тремя боеголовками. Для самозащиты крейсер имел 6 торпедных аппаратов .

Происшествия на борту (до последнего выхода в море)

За время службы на борту К-219 имели место многочисленные сложности, связанные как с пусковыми установками ядерных ракет, так и с крышками ракетных шахт.

Из материалов комиссии по расследованию причин гибели К-219 :

В ходе подготовки к выходу в море на К-219 были заменены 12 офицеров из 32, в том числе старший помощник и помощник командира, командиры ракетной и минно-торпедной боевых частей, начальник радиотехнической службы, корабельный врач, командир электротехнического дивизиона, 4 командира отсеков. Из 38 мичманов заменены 12, в том числе оба старшины команд ракетной БЧ-2

Поврежденная взрывом ракетная шахта К-219

Через пробоину на ракетной палубе, примерно в середине корпуса крейсера, поступила вода, в результате чего корабль мгновенно «провалился» на глубину порядка 300 метров, что составило почти максимально допустимую глубину погружения. В момент взрыва крейсер дрейфовал и рули были в нейтральном положении. Когда лодка «провалилась» до глубины 350 метров, командир Британов решает продуть все цистерны, чтобы избавиться от балластной воды. Одновременно были запущены винты для выполнения режима экстренного всплытия, когда лодка по крутой траектории стремится к поверхности воды. Через две минуты после взрыва К-219 выскочила на поверхность воды.

Экипаж покинул полузатопленный загазованный четвёртый (ракетный) отсек и задраил герметичные переборки. Была существенная разница с 1973 годом. Она заключалась в том, что образовавшаяся азотная кислота не успела разъесть резиновые уплотнения перегородок к носу и корме крейсера. Из-за ядовитых газов лодка фактически была разделена на две независимые половины: командный и торпедный отсек в носу были изолированы ракетным отсеком от медицинского, реакторного , контрольного и турбинного отсеков в корме.

Опасность разрушения реактора

Матрос Сергей Преминин

Экипаж как в носовых, так и в кормовых отсеках включился в дыхательные аппараты и постарался удалиться на безопасное расстояние от места взрыва. Вскоре термометр системы охлаждения ядерного реактора ВМ-4 показал резкое повышение температуры охлаждающей жидкости первого контура реактора. Всё указывало на то, что возможен расплав активной зоны реактора. Кроме того, ничего не дала попытка заглушить реактор с пульта управления: разогретый до высокой температуры газ мог разорвать трубы управления аварийной регулирующей кассетой (компенсирующей решёткой) или высокой температурой был повреждён механизм управления компенсационной решёткой. В этом случае возможно только вручную заглушить реактор, для чего члены экипажа должны войти в реакторный отсек и проводить манипуляции непосредственно с реактором. Это также означает, что они получат значительную дозу радиоактивного облучения . Находившиеся на борту костюмы радиоактивной защиты были предназначены для ремонтных работ в системе охлаждения реактора, но никак не в реакторной камере.

Офицер реакторного отсека Беликов и 20-летний матрос Сергей Преминин вошли в реакторную выгородку, чтобы вручную опустить компенсирующие решётки. Температура в камере достигала 70 °C. До того, как упасть без сознания, Беликов смог опустить три из четырёх компенсирующих решётки. Это была тяжёлая физическая работа, поскольку в нечеловеческой жаре направляющие решёток прогнулись. Дважды Преминин входил в камеру, прежде чем он смог опустить последнюю, четвёртую решетку. Расплав активной зоны реактора был предотвращён. Но ни Преминин, ни матросы не смогли открыть перекосившийся от жара люк отсека, разделяющего реакторную выгородку от контрольного поста. Преминин погиб от жары в отсеке, а матросы были вынуждены отступать дальше в корму, поскольку лодку продолжал заполнять ядовитый оранжевый газ. Посмертно Преминин был награждён орденом Красной Звезды за ценой своей жизни предотвращенную в Гольфстриме ядерную аварию . В 1997 году Преминину было посмертно присвоено звание Героя Российской Федерации.

В это же время К-219 установила контакт с ближайшим к месту трагедии советским рефрижератором «Фёдор Бредихин» Латвийского морского пароходства. Первыми в район аварии подошли советские транспортные суда: рефрижератор «Фёдор Бредихин» Латвийского морского пароходства, лесовоз «Бакарица» Северного морского пароходства, танкер «Галилео Галилей» Новороссийского морского пароходства, сухогруз «Красногвардейск» и ролкер «Анатолий Васильев» Балтийского морского пароходства (БМП). Позже в район аварии прибыли буксир ВМС США USNS «Powhatan» (T-ATF-166) и подводная лодка USS «Augusta» (SSN-710) . Кроме того, в небе постоянно находился патрульный самолет Р-3С Orion с американского опорного пункта на Бермудских островах.

Попытка буксировки

Вскоре первые два судна умеренного тоннажа (рефрижератор «Фёдор Бредихин» Латвийского морского пароходства и лесовоз «Бакарица» Северного морского пароходства) ушли в порты назначения. К этому моменту как командованию ВМС США, так и командованию ВМФ СССР было очевидно, что К-219 придется буксировать. Основная работа по взаимодействию с экипажем К-219 велась экипажами «Красногвардейска» и «Анатолия Васильева». Экипаж танкера «Галилео Галилей» их подстраховывал. Американцы на самом деле были готовы помочь, хотя имели собственные планы в отношении терпящего бедствие корабля и его вооружений. А для советского командования эта возможность было бы признанием своей беспомощности. В первые часы после прихода советских транспортных судов экипаж «К-219», за исключением командира Британова И. А. и аварийной партии, был принят на сухогруз «Красногвардейска» и ролкер «Анатолий Васильев». С 3 по 6 октября аварийные партии К-219, базируясь на «Красногвардейске» и на «Анатолии Васильеве», боролись с огнём и водой в отсеках АПЛ. Миссию буксира выполнял сухогруз «Красногвардейск». Для этого с носа на корму вручную перетащили якорную цепь, дважды обнесли вокруг комингса кормового трюма и соединили скобой, образовав буксирный гак. За него закрепили два буксирных троса, принятых на «Красногвардейск» с «Анатолия Васильева» и «Галилео Галилея». Собственный буксирный трос не годился из-за малого диаметра и недостаточной длины.

6 октября сухогруз «Красногвардейск» буксировал К-219 в восточном направлении. Ночью по неясным причинам буксирный трос оборвался и подводный корабль ушёл на глубину более 5 тысяч метров. Существуют разные версии того, что произошло дальше. Одни источники говорят, что ночью USS «Augusta» (SSN-710) перерубает буксир своей рубкой, другие говорят о том, что через повреждения в винтовой группе вода залила машинное отделение, увеличив осадку кормы, что в результате привело к обрыву буксира.

Как американское, так и советское правительство в течение 3 октября делали официальные заявления о происшествии. Причем представители ВМС США даже созвали пресс-конференцию, на которой была представлена карта зоны аварии. И советское, и американское военные ведомства заявили, что опасности ядерного взрыва или утечки радиоактивных веществ нет. 4 октября 1986 года было передано сообщение ТАСС :

Утром 3 октября на советской атомной подводной лодке с баллистическими ракетами на борту в районе примерно 1000 км северо-восточнее Бермудских островов в одном из отсеков произошёл пожар. Экипажем подводной лодки и подошедшими советскими кораблями производится ликвидация последствий пожара. На борту подводной лодки есть пострадавшие. Три человека погибли. Комиссия пришла к выводу, что опасности несанкционированных действий оружия, ядерного взрыва и радиоактивного заражения окружающей среды нет.

Очень критичным было время, когда произошла авария. Поэтому обе стороны постарались воздерживаться от взаимных обвинений - совершенно противоположно тому, как это было раньше в результате гибели К-129 в 1968 году, так и позже после потери «Курска» в 2000 году. Причиной такой сдержанности была подготовка встречи на высшем уровне между Рональдом Рейганом и Михаилом Горбачёвым , имевшая место 11 и 12 октября 1986 года в Исландии. Переговоры затрагивали вопросы стационированных в Европе ракет средней дальности .

ВМС США обычно не комментируют операции подводного флота, но в этом случае, поскольку обвинения возмутительны, мы не могли не ответить.

Военно-морской флот Соединённых Штатов категорически отвергает обвинение в том, что какая-либо американская субмарина столкнулась с русской субмариной К-219 класса Yankee или что ВМФ предприняли какие-либо действия, повредившие русскую Yankee и приведшие ее к гибели.

Последствия

Обломки К-219 находятся на глубине порядка 5500 метров. В и 1987 годах Советский институт Моря посылал к обломкам глубоководный аппарат с камерой. Были сделаны сотни фотографий, которые и поныне (по состоянию на 2005 год) имеют гриф «Совершенно секретно».

Исходя из того, что на борту в момент катастрофы находилось 30 ядерных боеголовок, можно предположить, что в сумме это составляет порядка 91 килограмма высокорадиоактивных материалов. Известно также, что на дне были обнаружены следы радиоактивности. Документально подтверждено, что на предметах, выловленных на месте гибели крейсера, найдены следы плутония. Предположительно они появились в результате взрыва ракеты.

Предполагается, что обломки субмарины лежат на песчаном дне. Моделирование показывает, что в этом случае плутоний никогда не выйдет на поверхность океана. На таких глубинах движение воды практически отсутствует и наиболее вероятно, что распространение радиоактивности можно полностью исключить.

Возможность распространения радиации по пищевой цепочке - не изучена.

Публикации

В 2006 году, к двадцатой годовщине гибели лодки, был снят документальный фильм «К-219. Последний поход», вышедший в эфир на Российском телевидении. Фильм номинировался на премию «Эмми».

См. также

Примечания

Ссылки

  • (англ.) Игорь Кудрин и Вайн Грасдок
  • (англ.)
  • (англ.) Американский сайт-побратим Санкт-Петербургского клуба подводников - ссылки на биографию Сергея Преминина
  • (англ.) Учёный исследователь из Сан-Франциско о последствиях катастрофы (от 24 ноября )
  • (англ.) Персональная страница Питера Хухтхаузена
  • K-219. Историческая справка | на сайте «Русский Подплав»
  • «ГИБЕЛЬ К-219 - ХРОНИКА КАТАСТРОФЫ», Капитан I ранга запаса И. К. Курдин. Альманах «Тайфун» № 6 / 1997
  • «Когда беда на всех одна», Журнал Морской флот, № 9, 1991, с. 20-21 (ссылка)
  • «К-219»: Часть 1. «Тонущий объект». Морской Профсоюзный Телеграф
  • сайт «Новой газеты» от 30 августа 2012 года // «25 лет награды ищут героев»
  • «А ядерно не шарахнет» (газета «Морской профсоюзный телеграф» № 1, 2012 с. 8) (журнал «Морской профсоюзный вестник», № 1 2012 , с. 36-39) (ссылка)

Литература

  • In feindlichen Gewässern - Das Ende der K-219. Mittler & Sohn, Hamburg 2003. ISBN 3-8132-0688-2
  • (нем.) Peter Huchthausen, Igor Kurdin: Hostile Waters. Hutchinson, London 1997, Arrow Books, London 1998 (englische Originalausgabe), ISBN 0-09-180220-2 , ISBN 0-09-926966-X
  • (нем.) Sherry Sontag, Christopher Drew: Jagd unter Wasser. Goldmann, München 2000,

4 октября 1986 года в газете «Правда» было опубликовано короткое сообщение ТАСС: «Утром 3 октября на советской атомной подводной лодке с баллистическими ракетами на борту в районе примерно 1000 км северо-восточнее Бермудских островов в одном из отсеков произошёл пожар. Экипажем подводной лодки и подошедшими советскими кораблями производится ликвидация последствий пожара. На борту подводной лодки есть пострадавшие. Три человека погибли. Комиссия пришла к выводу, что опасности несанкционированных действий оружия, ядерного взрыва и радиоактивного заражения окружающей среды нет». На самом деле погибли четыре человека, а впоследствии скончалось еще четверо моряков. Через два дня лодка затонула в Атлантическом океане на глубине 5500 метров. Что же произошло?

Маневр «Сумасшедший Иван»

3 сентября 1986 года атомный подводный крейсер стратегического назначения К-219 вышел из военной базы Гаджиево и направился к побережью США, где должен был нести боевую службу с 15 ядерными ракетами на борту. Командир атомохода капитан первого ранга Игорь Британов предпринял на переходе ряд мер скрытности: маскировался в шумах попутного сухогруза, тщательно огибал установленные на морском дне технические средства американской гидроакустической системы обнаружения подводных лодок СОСУС. Однако К-219 все-таки была засечена в районе Исландии, и командование ВМС США получило сведения о входе неизвестной субмарины в Атлантику.

Навстречу нашей лодке, как позже стало ясно, вышла американская субмарина. 3 октября, за несколько часов до входа в зону патрулирования, в 680 милях на северо-восток от Бермудских островов произошёл гидроакустический контакт с подводной лодкой типа «Лос-Анджелес» USS Augusta (SSN-710). Капитан первого ранга Британов применил специальный маневр (американцы называют его «Сумасшедший Иван») с целью обнаружения следующей в кильватере лодки противника. В этот момент произошел удар, ракетная шахта № 6 разгерметизировалась и в неё хлынула вода. При ее взаимодействии с компонентами ракетного топлива образовалась взрывоопасная смесь. Произошел взрыв, который разрушил внешнюю стенку прочного корпуса и плутониевые боеголовки ракеты. Некоторые части ракеты вылетели в море, остальные упали внутрь крейсера и, в реакции с водой, начали вырабатывать ядовитые газы. Через две минуты после взрыва командиру К-219 удалось поднять АПЛ на поверхность воды. Экипаж покинул полузатопленный загазованный четвёртый (ракетный) отсек и задраил герметичные переборки.

Борьба за живучесть

Началась борьба за живучесть крейсера. Поначалу моряки сумели уменьшить распространение ядовитых примесей из аварийного четвертого в другие отсеки. Но через поврежденные магистрали и трубопроводы по лодке все-таки медленно расползался ядовитый туман. Местами уровень загрязненности превышал предельно допустимый в 2--3 тысячи раз. Было предпринято несколько попыток слить компоненты топлива и прокачать забортной водой ракетную шахту. Но они оказались безуспешными. Аварийная партия в спецснаряжении сумела пробраться в четвертый отсек и вынести тела погибших. Через четырнадцать часов непрерывной борьбы за жизнь корабля пожар прорвался в пятый отсек. Вскоре сработала аварийная защита реакторов. При этом компенсирующие решетки, заглушающие реактор, автоматически должны опускаться вниз. Однако они «зависли». На двигатели их приводов не поступало электропитание, перегорели кабели. Теперь нужно было во что бы то ни стало заглушить реактор. Ведь в любую минуту мог произойти ядерный взрыв. А дело, кстати, было очень близко от берегов США. Кому-то нужно было идти на смертельный риск.

Первым в аварийный отсек отправился командир группы Николай Беликов. Он спустился на крышку реактора. Отвернул контргайку на одном из приводов ручного опускания КР. Вставил специальный ключ. И сумел опустить первую решетку. Но высокая температура в реакторном дала о себе знать: Беликов, едва вернувшись в соседний отсек, потерял сознание. Очнувшись, офицер ушел обратно в реакторный отсек уже с матросом Сергеем Премининым. Вместе опустили на нижний концевик еще две решетки. И опять, выйдя передохнуть в соседний отсек, Беликов потерял сознание. Сергей Преминин (вечная ему память!) в одиночку еще раз добрался до реактора и вручную заглушил последнюю решетку. Обратно выйти он уже не смог. Бушующий огонь отрезал ему путь к жизни. Парень сгорел, предотвратив ядерную катастрофу в десятки раз страшнее Хиросимы.

Через 77 часов борьбы за живучесть лодки стало ясно, что ее не спасти. Экипаж перебрался на прибывшее в точку бедствия спасательное судно. Последним покинул лодку ее командир, капитан второго ранга Британов -- в 11.00 6 октября. В 11.03 К-219 затонула, унося в своем чреве тело матроса Сергея Преминина — простого парнишки из деревни Скорняково, что недалеко от Великого Устюга — третьего, младшего сына в крестьянской семье.

Почему замолчали трагедию

Несмотря на начавшуюся в стране гласность, о подвиге Сергея Преминина народ не узнал. Дело в том, что уже в середине октября в американскую прессу просочилось сообщение о том, что «атомная подводная лодка ВМС США в ходе патрулирования в Атлантическом океане получила повреждения корпуса в результате столкновения с подводным объектом». Горбачев в это время готовился к встрече с Рейганом в Рейкьявике, и трагедию засекретили.

Правда, был Указ Президиума Верховного Совета СССР от 23 июля 1987 года: «За мужество и отвагу, проявленные при выполнении воинского долга, наградить орденом Красной Звезды Преминина Сергея Анатольевича, матроса (посмертно)…» Но с чем это связано, мало кто знал. Тихонько уволили из Вооруженных сил капитана второго ранга Британова. Так же безгласно расформировали экипаж К-219.

В том, что катастрофа произошла в результате столкновения с американской ПЛ, мало кто из военных моряков сомневается. Когда после взрыва наша лодка всплыла в надводное положение и был отдраен верхний рубочный люк, старший помощник командира капитан третьего ранга Сергей Владимиров обнаружил вдоль левого борта, от аварийной шахты и далее в корму, двойную борозду, отливающую металлическим блеском. Обратили на нее внимание и другие члены экипажа. Откуда она взялась? Специалисты так и не нашли убедительного объяснения. Одни предполагают, что это результат воздействия оторванной крышки аварийной шахты. Другие, приводя расчеты, доказывают, что свежий след на металле не мог быть прочерчен крышкой, что дело не обошлось без воздействия постороннего предмета, возможно, даже и иностранной подводной лодки.

Впрочем и американская пресса косвенно подтверждает такую версию. Вот, например, что писала газета «Вашингтон пост»: «Американские специалисты-подводники подтвердили, что еще до того, как Горбачев известил Рейгана о случившемся, США уже знали о происшедшем на советской подводной лодке. Хотя они не пожелали раскрыть детали относительно того, кто первым передал сообщение об аварии, вероятно, что оно поступило от американской субмарины, осуществляющей слежение за советской ПЛ».

В те октябрьские дни в американской печати авария на нашей АПЛ освещалась с налетом сенсационности, но в целом информация была взвешенной. В местные газеты иногда просачивались кое-какие детали. Например, о том, что в первой половине октября 1986 года АПЛ ВМС США «Аугуста» в ходе патрулирования в Атлантике получила повреждения корпуса в результате столкновения с подводным объектом и прибыла в порт приписки Нью-Лондон (штат Коннектикут) для ремонтных работ в сухом доке. Указывалось, что в результате осмотра выявлено повреждение носовой части корпуса и обтекателя гидроакустической станции. К ремонту субмарины привлекли строго ограниченный круг специалистов частной фирмы. Официальные представители ВМС США комментировать происшедшее отказались. Кстати, через 15 лет ситуация полностью повторилась с ремонтом американской АПЛ «Гротон» после гибели АПЛ «Курск»!

Тогда, если вспомнить, поначалу информационные агентства со ссылкой на источники в штаб-квартире НАТО и американской администрации сообщили о том, что в районе аварии «Курска» находились две американские подлодки, а также разведывательный корабль ВМС США «Лоялл2». Однако впоследствии официальные представители Пентагона и НАТО стали опровергать эту информацию.

Между тем на следующий день после аварии «Курска» российские средства технической разведки осуществили радиоперехват: американская подлодка «Мемфис» запросила разрешение на экстренный заход в Норвегию для ремонта. Когда эта информация стала достоянием западной прессы, вначале последовало опровержение, а затем не очень убедительное пояснение норвежских властей, что ремонт американской лодки плановый, однако что именно ремонтируется на субмарине, какими силами и где конкретно, от СМИ пока скрыто.

И это неудивительно. История подводных столкновений свидетельствует: еще никто и никогда не признавался в том, что совершил таран иностранной субмарины. Тем не менее, рано или поздно секретные документы военно-морских штабов, хранящие информацию об этих случаях, становятся достоянием гласности. Не станет, видимо, исключением и трагедия К-219.

Подводное противостояние

Кстати сказать, после того, как Кремль добился «дружбы с Америкой», подводное противостояние между нашими флотами не стало менее жестким. 11 февраля 1992 года протаранили друг друга наша атомная подлодка «Б-276» и американская «Батон-Руж». 20 марта 1993 года столкнулись российский подводный стратегический ракетный крейсер «К-407» и атомарина США «Грейлинг». Адмирал Игорь Касатонов в своих воспоминаниях «Флот вышел в океан» пишет: «20 подводных столкновений, в большей степени по вине американцев, произошло за последнее время».

Может сложиться впечатление, что в результате подводных столкновений большей частью страдают только наши лодки. Это совсем не так.

— Просто мы почти ничего не знаем о последствиях столкновений для американской стороны, — прокомментировал ситуацию известный спасатель контр-адмирал Юрий Сенатский. — Такие сведения наш стратегический соперник, конечно же, засекречивает. Но я, например, знаю случай, когда наша «К-306» так протаранила американскую «Патрик Генри», что та всплыла и экипаж начал энергично бороться за живучесть. Наша «К-19» одним ударом «уложила» американскую лодку «Гэтоу» на дно Баренцева моря. Тогда только чудо спасло американцев от гибели. Так что в подводном столкновении шансы у обеих сторон примерно равны (при соизмеримости тоннажа). Правда, многое зависит и от того, какими частями соприкасаются лодки. Скажем, тот, кто ударил килем, конечно, имеет преимущество. Именно по этой причине крупнотоннажные К-219 или «Курск» (24 тысячи тонн водоизмещения) могли получить тяжелейшую пробоину от столкновения с среднетоннажной (у американцев, к примеру, нет лодок свыше 8 тысяч тонн подводного водоизмещения) субмариной.

Из досье «СП»

Погибли во время аварии на К-219: командир БЧ-2 капитан 3 ранга А. Петрачков, матрос-ракетчик Н. Смоглюк, машинист И. Харченко, реакторщик С.Преминин. Впоследствии умерли ещё четыре члена экипажа К-219: капитан третьего ранга В. Марков, капитан-лейтенант В. Карпачев, капитан второго ранга И. Красильников, старшина первой статьи Р.Садаускас.

Начало октября 1986 года. С экранов телевизоров и страниц газет продолжали сыпаться доклады об очередных трудовых подвигах советского народа. Хотя на привычном фоне сообщения средств массовой информации об аварии советской подводной лодки остались практическим незамеченными – в газетах оно заняло всего три строчки, – это было впервые. Впервые нам открыто сказали, что наш боевой корабль терпит бедствие у берегов Америки. А тот факт, что М.С. Горбачев на встрече в Рейкьявике уведомил об этом происшествии президента США Р. Рейгана, заставил задуматься о серьезности инцидента и о возможных его последствиях тех из нас, для которых слова и словосочетания «боевое патрулирование», «термоядерная боеголовка», «мегатонна», «тротиловый эквивалент» звучали не более чем малопонятными профессионализмами.

С той поры прошел не один десяток лет. Средства массовой информации неоднократно пытались осветить причины гибели К-219, однако в газетных публикациях невозможно было отразить в полной мере характер повреждений ПЛ и героические усилия экипажа по ее спасению. Предлагаем вашему вниманию статью председателя Санкт-Петербургского клуба моряков-подводников капитана 1 ранга запаса Игоря Кирилловича Курдина, который длительное время служил старшим помощником командира ракетного подводного крейсера стратегического назначения (РПК СН) К-219 проекта 667-АУ.

Родина сказала «надо»

В соответствии с планом 4 сентября 1986 г. РПК СН К-219 вышел в море на боевую службу. Командир ПЛ капитан 2 ранга Игорь Анатольевич Британов являлся опытным подводником, получившим допуск к самостоятельному управлению РПК СН проекта 667-АУ в 1981 г. Однако в этом походе, который был для него третьим в должности командира и тринадцатым за его офицерскую службу, он командовал не своим кораблем – вахты на борту К-219 нес первый экипаж К-241, включавший 31 офицера, 38 мичманов и 49 матросов и укомплектованный высококлассными специалистами. Но на этот раз подготовка к походу происходила как никогда сумбурно.

«Холодная война» продолжалась, наш ВМФ (как и Ракетные войска стратегического назначения) нес тяжесть ракетно-ядерного противостояния двух сверхдержав. Ответные меры Советского Союза на размещение американских «Першингов» и крылатых ракет в Европе в первую очередь предусматривали наращивание сил боевой службы ВМФ СССР и приближение районов боевого патрулирования РПК СН непосредственно к побережью США. Это делалось для того, чтобы уравнять подлетное время ракет до основных целей на американской территории с подлетным временем американских КР, нацеленных на наши военные и гражданские объекты.

Напряженность боевого использования РПК СН выросла до двух-трех боевых походов в год. Ресурс техники дошел до предела своих возможностей, а ремонтная база далеко не соответствовала тем задачам, которые решал флот. В еще более тяжелом положении находились сами подводники – две-три боевых службы в год, неиспользованные отпуска, кадровая неразбериха стали нормой. Под давлением обстоятельств командование вынуждено было закрывать глаза на то, что экипажи выходили в море не на своих «родных», освоенных кораблях. О сплаванности экипажей не могло быть и речи.

Анализ списка личного состава, вышедшего на боевую службу на К-219, показывает, что в ходе подготовки к выходу из 31 штатного офицера на РПК СН было заменено 11, в том числе и ключевые – старший помощник командира, помощник командира, командиры ракетной (БЧ-2) и торпедной (БЧ-3) боевых частей, начальник радиотехнической службы (РТС). Аналогичная ситуация сложилась и со старшинским составом: из 38 мичманов заменили 16, в том числе обоих старшин команд БЧ-2. Но у меня не поднимается рука обвинить тогдашнего начальника штаба 19-й дивизии РПК СН, ответственного за комплектование экипажей, ныне контр-адмирала Н.Н.Малова, поскольку именно в тот период дивизия по приказу сверху вывела на боевую службу пять стратегических подводных ракетоносцев.

Почему же командир не отказался от выхода в море на неподготовленном, «чужом» корабле с частично незнакомым экипажем? Да потому, что откажись Британов – на его место тут же поставили бы другого с соответствующими выводами для него самого. Но вернемся к событиям 3 октября1986 г.

Взрыв в ракетной шахте

Шли тридцатые сутки похода, К-219 маневрировала в назначенном районе Саргассова моря. В 4.56 3 октября ПЛ всплыла на перископную глубину для очередного сеанса связи, а спустя пять минут начала погружение на глубину85 м. Состояние технических средств в тот момент было следующим: ГЭУ работала в одноэшелонном варианте, мощность реактора правого борта составляла 30%; реактор левого борта был заглушен всеми поглотителями, паропроизводящая установка (ППУ) и турбина находились в готовности к вводу в действие; турбина правого борта работала на винт, валопровод левого борта находился в готовности к работе от гребного электродвигателя.

В 5.14 командир ракетной БЧ и трюмный машинист IV (ракетного) отсека обнаружили капельную течь из-под заглушки ракетной шахты №6. При поджатии заглушки вода пошла струей. После доклада командира БЧ-2 о появлении воды в шахте №6 (третья шахта с носа по левому борту) по приказанию командира корабля в 5.25 началось всплытие на безопасную глубину (46 м). Для осушения шахты №6 был запущен насос. В 5.32 из-под заглушки ракетной шахты №6 в IV отсек начали поступать бурые пары окислителя. Командир БЧ-2 объявил в отсеке аварийную тревогу и доложил об этом на ГКП.

Личный состав других отсеков покинул IV отсек. В аварийном отсеке осталось девять человек. Командир корабля объявил аварийную тревогу. Спустя минуту экипаж корабля уже выполнял первичные мероприятия по борьбе за живучесть, включая герметизацию отсеков. Лодка всплыла к этому времени на безопасную глубину. Через пять минут (в 5.38) в шахте №6 произошел взрыв.

В IV отсеке появился черный дым, затем из разрушенных трубопроводов, расположенных в верхней части шахты, в отсек начала поступать вода с компонентами ракетного топлива. Командир немедленно дал команду на аварийное всплытие в надводное положение. По результатам осмотра отсеков установили следующие последствия аварии: в IV отсеке сильная загазованность, в трюме отсека – вода (около 4,5 т); временно был утрачен контроль за состоянием ракет в остальных шахтах; вышли из строя отдельные устройства: общекорабельной громкоговорящей связи («Каштан»), а также систем «Каштан» ракетной БЧ в IV и V отсеках; частично вышел из строя радиопередатчик Р-651, разбились отдельные светильники и лампы в отсеках, в надстройке был поврежден трубопровод воздуха высокого давления. На пульте управления ГЭУ сработала сигнализация об исчезновении питания сети 220 В постоянного тока левого борта, открытии автоматических клапанов подачи питательной воды на все парогенераторы левого борта, открытии отдельных клапанов 3-го контура. На пульте электроэнергетической системы «Кама» сработала сигнализация о падении до нуля сопротивления изоляции электрических сетей обоих бортов. По команде ГКП в III (отсеке центрального поста) и V (ракетном) отсеках создали рубежи обороны, в этих же отсеках был создан подпор воздуха.

В 6.10 личный состав V и VI (отсек вспомогательных механизмов) отсеков был переведен в VIII отсек (турбинный). Через семь минут из IV отсека поступил доклад о невозможности нахождения в отсеке из-за большой загазованности и высокой температуры. По приказанию командира ПЛ для приема личного состава IV-гo был приготовлен V отсек. В 6.35 личный состав из IV отсека был выведен, но в нем остались три человека, в том числе командир БЧ-2. По приказанию командира электромеханической боевой части (БЧ-5) начался ввод в действие РЭУ левого борта.

После вывода личного состава в 6.45 для оценки обстановки и оказания помощи оставшимся в отсеке людям в IV отсек направлена аварийная партия из двух человек. Но из-за большой задымленности отсека командира БЧ-2 найти не удалось, не удалось детально осмотреть и шахту №6. Из отсека вынесли тела матросов И.К.Харченко и Н.Л.Смаглюка. Никаких переключений электропотребителей разведчики не производили, не обнаружили они и очагов возгорания.

В 7.25 было начато вентилирование IV, V и VI отсеков в атмосферу. С рассветом старший помощник командира ПЛ с крыши ограждения рубки осмотрел аварийную шахту №6. Крышка шахты отсутствовала, головная часть ракеты видна не была, вал крышки развернут в сторону, конструкции легкого корпуса в районе шахты повреждены, щитки-обтекатели крышек шахт №1, 3, 4, 5, 7 оторваны и висели побортно, ракетная палуба в районе аварийной шахты деформирована. Из шахты №6 слабо шел бурый дым.

В 8.51 в IV отсек вновь были направлены два человека аварийной партии. Загазованность в отсеке уменьшилась, а видимость улучшилась. Вода из верхней части шахты №6 в отсек не поступала. Разведчики обнаружили командира БЧ-2 капитана 3 ранга А.В. Петрачкова без признаков жизни.

К тому времени удалось подготовить систему прокачки шахты №6 забортной водой и осушить трюм IV отсека через главную осушительную магистраль. После пуска насоса на прокачку шахты в отсек из поврежденных трубопроводов в верхней части шахты стала поступать вода и густой бурый дым. По приказанию ГКП насос был остановлен. Из отсека вынесли тело командира БЧ-2, приборы газового анализа и ИСЗ.

В 9.25 ввели в действие ГЭУ левого борта. В работе находились ППУ обоих бортов, уровень мощности составлял: правый борт – 30%, левый – 50%.

Командир ПЛ принял решение аварийно слить окислитель и прокачать шахту. С этой целью он инструктировал и направлял в IV отсек еще четыре группы из состава БЧ-2 и БЧ-5. Все попытки начать прокачку шахты приводили к дополнительному поступлению в отсек паров окислителя и воды. Последняя группа запустила насос аварийного слива окислителя. Вода под напором стала заливать электрооборудование, включая распределительные щиты в отсеке. В щитах произошли короткие замыкания, в результате которых в IV отсеке возник пожар. Пожар обесточил электрооборудование отсека, насосы остановились. По приказанию ГКП последняя аварийная партия покинула IV отсек.

В 17.54 по решению ГКП в IV отсек был дан фреон от станции объемного химического тушения (ЛОХ) III отсека, при этом часть фреона через неплотность трубопровода подачи фреона стала поступать в III отсек, в связи с чем подачу огнегасителя в IV отсек прекратили. Примерно в 18.00 обстановка по газовому составу воздуха в III отсеке ухудшилась, содержание окислов азота превысило допустимые нормы в 10-40 раз. Личный состав по приказанию командира ПЛ включился в ИСЗ. Часть людей перешла во II отсек. Личный состав был вынужден покинуть пост связи и шифропост, в результате радиосвязь прекратилась (не было передано очередное донесение об обстановке на ПЛ и не принята радиограмма командующего СФ с рекомендациями по борьбе за живучесть).

В 18.40 для осмотра V отсека открыли переборочную дверь между IV и V отсеками, в последнем обнаружили большую задымленность, которую ошибочно приняли за пожар и доложили о нем на ГКП. В V отсек по приказанию ГКП был дан фреон со станции ЛОХ VI отсека.

В 19.30 вследствие исчезновения питания в сети 380 В 50 Гц правого борта сработала аварийная защита реактора правого борта. При этом компенсирующие решетки реактора не опустились на нижние «концевики» (концевые выключатели).

Двадцать минут спустя на ГКП из VII отсека (реакторного) доложили о поступлении дыма в нижнее помещение VI отсека. Отсек был покинут, переборочные захлопки между V и VI отсеками не закрывались, люди перешли в VIII отсек. Вскоре было обнаружено, что давление в судовой системе гидравлики упало до нуля. В целях обеспечения ядерной безопасности реактора правого борта для ручного опускания компенсирующих решеток в VII отсек трижды направлялись специалисты БЧ-5 – старший лейтенант Н.Н.Беликов и матрос С.А.Преминин. После потери сознания старшим лейтенантом Н.Н.Беликовым работу по опусканию компенсирующих решеток выполнял один матрос Преминин. Одновременно по команде ГКП проводилось вентилирование VIII, IX (турбинного) и X (концевого) отсеков в атмосферу, давление в них снизилось до атмосферного, а в VII отсеке по отношению к VIII осталось повышенным. Из-за этого по окончанию работ личный состав VIII отсека не смог открыть переборочную дверь между VII и VIII отсеками. Попытку осуществить выравнивание давления по системе вакуумирования нижнего помещения VIII отсека остановил появившийся из трубопровода бурый дым. С целью снижения давления в VII отсеке матросу С.А.Преминину с ГКП была дана команда попытаться открыть захлопку системы вентиляции отсека, но он этого сделать уже не смог. Не смогла этого сделать и аварийная команда со стороны другого отсека. В дальнейшем на вопросы ГКП матрос С.А.Преминин уже не отвечал.

Фотографии терпящей бедствие К-219, сделанные с борта самолета ВМС США

В 21.30 в район аварии стали подходить суда ММФ «Федор Бредихин», «Красногвардейск» и «Бакарица». К 23.00 (по докладам личного состава) газовый состав в отсеках ухудшился, ИСЗ выработали свой ресурс, температура переборки между III и IV отсеками повышалась. Основываясь на полученных докладах, командир ПЛ при оценке состояния корабля предположил, что в IV, V и VI отсеках продолжается пожар, VII отсек находится под давлением, не исключен пожар в VIII, IX и X отсеках. Считая, что ресурс ИСЗ израсходован и возможен взрыв ракет из-за пожара в IV и V отсеках, командир корабля принял решение о выводе из действия реактора левого борга и о подготовке к эвакуации личного состава ПЛ на суда ММФ.

Аварийная защита реактора левого борта была сброшена, установка переведена в режим расхолаживания. Началась эвакуация личного состава, которая закончилась к часу ночи 4 октября. После эвакуации личного состава носовой, рубочный и кормовой люки были закрыты и задраены. На мостике остались шесть офицеров во главе с командиром корабля.

В 1.46 на ЦКП ВМФ через КП ММФ было получено сообщение командира К-219: «Пожар во всех отсеках, отсутствие хода. На ПЛ осталось 6 человек. Сильный пожар в трюмах IV и V отсеков. Командир ждет приказания покинуть корабль». В 3.00 по приказанию командующего СФ оставшиеся офицеры, за исключением командира, покинули корабль.

В 22.45 на лодку высадилась аварийная партия под руководством старшего помощника командира ПЛ, которая провела осмотр I, II и III отсеков корабля. Эти отсеки были сухие, давление в них было нормальное, горело аварийное освещение. Вместе с тем аккумуляторные батареи были частично разряжены, давление в системе воздуха высокого давления упало в два раза, в системе гидравлики отсутствовало. Прочный корпус ПЛ над IV и VII отсеками был нагрет – возможно, остаточными тепловыделениями в реакторе. Прочный корпус в районе других отсеков имел температуру наружного воздуха. Переборка между III и IV отсеками до уровня верхней кромки переборочной двери оставалась холодной, выше – теплой.

При посещении носовых отсеков аварийная партия выровняла дифферент путем продувания носовых цистерн главного балласта (ЦГБ) и начала подготовку ПЛ к буксировке. Разведку кормовых отсеков произвести не удалось – кормовой люк был залит. С наступлением темноты работы по подготовке к буксировке были приостановлены, аварийная партия убыла с ПЛ.

Гибель корабля

С рассветом 5 октября аварийная партия продолжила подготовку корабля к буксировке. В 18.15 теплоход «Красногвардейск» начал буксировку. Осадка ПЛ и дифферент на нос продолжали медленно увеличиваться. В 6.20 6 октября буксирный трос оборвался, носовой и кормовой входные люки ушли под воду. Из-за заклинивания нижнего рубочного люка аварийная партия не смогла спуститься в III отсек. ПЛ продолжала терять плавучесть, при погружении ее до уровня палубы надстройки аварийная партия покинула корабль. В 11.00, когда ПЛ погрузилась в воду до уровня рубочных рулей, по приказанию ГК ВМФ командир покинул корабль. В 11.02 6 октября 1986 г. К-219 затонула.

Расследование

По факту гибели К-219 было возбуждено уголовное дело, расследование по которому продолжалось почти год. Виновными, как всегда, оказались те, кто пытался спасти людей и корабль. Командир корабля, замполит и командир БЧ-5 были уволены по служебному несоответствию, экипаж расформирован. Из всего экипажа орденом Красной Звезды был награжден (посмертно) лишь матрос С.А.Преминин.* [Указом Президента РФ № 844 от 7 августа 1997 г. С.А.Преминину было посметрно присвоено звание Герой Российской Федерации ]

Необходимо отдать должное героизму экипажа ПЛ, который обеспечил нормальную радиационную обстановку во время аварии. Состояние активных зон реакторов и органов их управления к моменту затопления корабля исключило возможность ядерного и теплового взрывов. ГКП и личный состав корабля правильно организовали и провели первичные мероприятия по борьбе за живучесть. Корабль всплыл в надводное положение. Все отсеки были загерметизированы, в III и V создано противодавление. Был произведен ввод в действие ГЭУ левого борта, осуществлен осмотр по отсекам и определены неисправности, возникшие в ракетной шахте. Часть из них устранили. Сделанная разведка позволила оценить обстановку в IV отсеке, провести вентилирование IV, V и VI отсеков. В результате принятых мер обстановка на корабле временно была стабилизирована. Обе ГЭУ работали на заданной мощности, действовали холодильные машины, корабль имел электропитание и шел со скоростью 13 узлов в точку встречи с кораблями ММФ. Вместе с тем командование ПЛ не приняло всех мер для предотвращения дальнейшего развития аварии и гибели корабля.

В результате проведенного специальной комиссией расследования было установлено:

1. Причиной возникновения аварии с ракетой в шахте №6 явилось затопление шахты водой. Это привело к разрушению корпуса ракеты и течи компонентов ракетного топлива в шахту. Причиной воспламенения и горения компонентов ракетного топлива в шахте, приведшее к росту давления, ее разрыву (срыв крышки и разгерметизация трубопроводов орошения), являлось отсутствие орошения шахты и неотдраивание кремальеры крышки шахты (в надводном положении ПЛ).

Однозначно причину поступления воды в шахту установить не удалось. Возможной причиной могла быть негерметичность крышки шахты вследствие механического повреждения в ходе несения ПЛ боевой службы.

2. Причиной распространения окислов азота из IV отсека и загазованности кормовых отсеков явилось многократное посещение IV отсека аварийными группами для разведки, оказания помощи, вентилирования, прокачки шахт водой и аварийного слива окислителя. Пуск насосов и прокачка шахты приводили к дополнительному выбросу из негерметичной шахты окислов азота в отсек. Это же стало причиной короткого замыкания в распредщитах № 7 и № 8 и пожара в отсеке.

3. Причиной гибели К-219 явилось неконтролируемое поступление забортной воды в IV отсек, что привело к потере продольной остойчивости и плавучести ПЛ. Причиной затопления IV отсека являлось соединение с забортным пространством негерметичной относительно отсека шахты № 6 через оставленные открытыми забортные клапана. Заполнение отсеков V и VI произошло из IV отсека через незакрытые захлопки вентиляции между IV и V, V и VI отсеками.

Ситуация с заменой экипажа К-219, приведшая к трагическим последствиям была не единичной в советском ВМФ. Выход на контрольные стрельбы ПЛ 2-й флотилии К-429 23 июня 1983 г. стоил жизни 16 членам жипажа и закончился гибелью корабля. Вместо 87 членов экипажа по штату на борту К-429 находились 120 человек, штатными из них были только 43. Остальных собрали с пяти экипажей ПЛ.

Тогда благодаря мужеству наших моряков мир избежал ядерной катастрофы, которая могла бы сравниться с Чернобылем. Сегодня те, кто выжил в той аварии, вспоминают подвиг своих товарищей, которые не вернулись домой.

Тот поход, 13-й по счету, должен был стать для атомного подводного ракетоносца К-219 последним. После возвращения на базу в Гаджиево лодка никогда бы уже не вышла на боевое дежурство. Но 3 октября в Атлантике произошло непредвиденное: взорвалась одна из шестнадцати ее ракет.

При взрыве погибли трое подводников. На борту начался пожар. Командир дал приказ всплывать. Нужно было срочно заглушить ядерный реактор, а для этого - опустить компенсирующие решетки в реакторном отсеке.

"Так как не было электричества, решетки опускались вручную. Этим занимались специалисты спецтрюмные во главе с командиром группы, старшим лейтенантом Беликовым", - вспоминает Игорь Британов - в 1986 году капитан 2 ранга, командир АПЛ К-219.

"Там вообще-то жарковато было, мягко говоря. Одну решетку опустил я, потом две решетки мы опустили вместе с Премининым", - говорит Николай Беликов - в 1986 году старший лейтенант, командир спецтрюмной группы АПЛ К-219.

"И когда были опущены три решетки и наполовину четвертая, люди вышли, потому что устали, командир группы, офицер Беликов, потерял сознание от усталости, от перегрева. И тогда Сергей Преминин сказал, и в этом его подвиг: я один пойду, я сам справлюсь", - рассказывает Геннадий Капитульский - в 1986 году капитан 3 ранга, командир дивизиона движения АПЛ К-219.

Преминину удалось опустить последнюю решетку, но выйти из отсека обратно, к своим, он не смог: в реакторном повысилось давление, и открыть переборку, а попросту, дверь, было невозможно. Тогда ее попытались отжать с другой стороны.

"И ее, действительно, смогли отжать, но оттуда повалил бурый дым, то есть отсек был задымлен газами ракетного топлива и окислителя", - рассказал Геннадий Капитульский.

"Мы пытались его вытащить, хотели выровнять давление между отсеками. Но перепад огромный, а щелочка маленькая, и оттуда черный дым валил", - вспоминает Игорь Британов.

Так, ценой жизни, матрос Сергей Преминин предотвратил возможную ядерную реакцию на борту субмарины. В свои последние минуты он не знал, конечно, что об инциденте в Саргассовом море, в нескольких сотнях миль от побережья США, генеральный секретарь Горбачев уже сообщил президенту Рейгану, и это стало, по сути, первым после периода холодной войны реальным фактом новых отношений между СССР и Соединенными Штатами. Американцы настолько прониклись подвигом советских моряков, что через десять лет сняли художественный фильм о событиях октября 1986 года.

Команда перешла на советский гражданский корабль. На лодке остался один командир. Британов спрыгнул в спасательный плотик только когда лодка почти уже погрузилась в воду. Через час его подняли на борт корабля.

Матросу Сергею Преминину, возможно, спасшему мир от новой ядерной катастрофы через полгода после Чернобыля, звание Героя России было присвоено только в конце 90-х. Он так и остался лежать на дне Саргассова моря в реакторном отсеке подводной лодки К-219, для которой 13-й поход должен был стать последним.